ruh666

В своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президент Дж. Д. Вэнс резко раскритиковал последние события в Европе, особенно в отношении свободы слова, миграции и демократии. Он особо выделил аннулированные выборы в Румынии и исключение немецкой партии AFD из большинства публичных дискуссий политическим истеблишментом. Швеция также была упомянута в явном виде, с акцентом на условном приговоре человеку, осужденному за «разжигание ненависти» за сожжение Корана — приговор был объявлен вскоре после того, как друг этого человека, участвовавший в акте, был убит за свои убеждения.

2 июня 2020 года в Палате лордов Великобритании произошел увлекательный обмен мнениями. Физик Имперского колледжа Лондона Нил Фергюсон, создавший эпидемиологическую модель, которая легла в основу политики локдаунов во всем мире, впервые столкнулся с серьезным вопросом о прогностической эффективности своей работы.

16 марта 2020 года Фергюсон предсказал катастрофическое число жертв коронавируса, если правительства всего мира не примут предписанный им набор нефармацевтических вмешательств (НФВ) для предотвращения пандемии. Большинство стран последовало его совету, особенно после того, как правительства Соединенного Королевства и Соединенных Штатов открыто сослались на его отчет как на оправдание для локдаунов.

Команда Фергюсона в Imperial вскоре заявила, что с помощью этой политики она спасла миллионы жизней. Эти “миллионы” они получили в результате смехотворно ненаучного упражнения, в ходе которого они пытались подтвердить свою модель, используя свои собственные гипотетические прогнозы в качестве контрфактов того, что могло бы произойти без локдаунов. Июньские слушания в парламенте привлекли внимание потому, что теперь эту эту модель можно было проверить на реальных фактах.

Когда Европа погрузилась в первый раунд своего, теперь уже годичного, эксперимента с локдаунами и изоляциями, Швеция, как известно, уклонилась от стратегии, рекомендованной Фергюсоном. Поступив таким образом шведы фактически создали условия для естественного эксперимента, который позволит сравнить реальные данные с моделями. Хотя Фергюсон первоначально ограничил свои прогнозы США и Великобританией, группа исследователей из Уппсальского университета в Швеции позаимствовала его модель и адаптировала ее к своей стране, получив такие же катастрофические прогнозы. По прогнозам команды Уппсалы, если Швеция не введет локдаун к середине апреля, вскоре из-за коронавируса в стране погибнет 96000 человек.

Я был одним из первых, кто обратил внимание на упсальскую адаптацию модели Фергюсона еще 30 апреля 2020 года. Даже в тот ранний период модель показывала явные признаки ненадежности. Хотя Швеция довольно сильно пострадала от вируса, число погибших составило всего несколько тысяч человек, тогда как адаптированная модель Фергюсона предсказывала десятки тысяч жертв. По прошествии одного года в Швеции было чуть более 13000 смертельных случаев от Covid-19 — серьезный ущерб, но меньший в расчете на душу населения, чем во многих европейских государствах-изоляторах, и очень далекий от 96000 смертей, прогнозируемых адаптацией Упсальского университета.

Много было сказано о пугающих моделях, которые весной прогнозировали ошеломляющее число смертей от нового коронавируса.

Оглядываясь назад, как бы плоха ни была пандемия, она даже не приблизилась к предполагаемым мрачным цифрам — тем самым цифрам, которые рационализировали ограничения общественной жизни в Италии, Великобритании, Нью-Йорке, а затем и во многих других местах по мере распространения пандемии.

С тех пор исследователи пытались понять, как можно измерить влияние предпринимаемых мер. Уверены ли мы в том, что то, что мы делаем, работает? Где доказательства этому и есть ли другие меры, которые нам следует предпринять вместо этого?

Естественно, сторонники запретов уже давно говорят, что решительные действия правительства предотвратили возможный кошмар. А плохие результаты, которые мы получили весной и осенью, говорят о том, что мы сделали недостаточно. Скептики, с другой стороны, утверждали, что локдауны не принесли ничего, кроме вреда нашему обществу — физического, экономического и психологического, — и что кривые уровня заражения менялись независимо от того, какие меры проводились политиками, и часто до того, как их политика начала действовать. В августовском документе NBER Эндрю Аткесона, Карен Копецки и Тао Чжа “Четыре стилизованных факта о COVID-19” излагается неудобная для большинства политиков идея: вирус, похоже, быстро распространяется, убивает выборочно и никоим образом не реагирует на все, что пытаются сделать с ним политики.

Дебаты о короне быстро превратились в битву на примерах той или иной страны: локдаунеры выбрали Австралию и Новую Зеландию; скептики выбрали Швецию и Тайвань. Яростные распри на политических аренах и редакционных страницах прекратились. Уровень смертности в Швеции намного превышает уровень смертности в соседних странах, и мы уже в августе пытались внести ясность в этот вопрос. Для американской и британской аудитории, которая не может отличить Берген от Истада и не различает датские и финские дифтонги, более высокий уровень смертности и более слабые ограничения были убедительным свидетельством того, что немного более открытая стратегия Швеции провалилась. Неважно, что в остальном страны Северной Европы могут отличаться. Статистический анализ с одной переменной в его худшем виде, в то время как практически никто не сравнивал Швецию с гораздо худшими Великобританией, Бельгией или Францией.

В дискуссиях о коронавирусе есть одна очень странная деталь — практически полное отсутствие нюансов. Нарратив звучит примерно так: моральный долг сегодняшнего дня — ввести локдауны, потому что это уменьшит социальное взаимодействие, передачу вируса и смертность.

И тут внезапно самая любимая из всех стран — Швеция, — оказывается вне этого нарратива. Она становится ненормальной и нечестивой. Ее более легкий подход обсуждается как “История, предостерегающая мир”, “Очень шведская разновидность неудачи” и “Мрачная правда о шведской модели”.

Разрешение ресторанам, школам и парикмахерским оставаться открытыми в разгар пандемии вызвало ожесточенную международную оппозицию. Нам говорят, что за то, чтобы сохранить свое общество более открытым, чем большинство других, Швеция заплатила огромную цену: почти 6000 человек погибло при населении чуть более 10 миллионов. Если бы Швеция ввела строгий локдаун как ее соседи, можно было бы предотвратить такое количество ненужных смертей. Хваленая скандинавская страна принесла своих пожилых людей в жертву детским садам и нескольким кафе под открытым небом. Вот, например, заголовок статьи в Business Insider озаглавлена ​​“Скептически настроенные эксперты в Швеции говорят, что ее решение об отказе от изоляции — ужасная ошибка, которую не должна копировать ни одна другая страна”.

Но правда ли это?

В подготовленном нами документе мы рассматриваем 16 факторов, которые помогают объяснить более высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с ее скандинавскими соседями. Мы утверждаем, что в начале пандемии Швеция находилась в совершенно ином положении, чем соседние страны, которое стало причиной худших результатов в пандемии коронавируса.

Аргументация большинства наблюдателей (комментирующих шведский карантин, — прим.ред.) описываются латинском выражением post hoc ergo propter hoc, которое обычно переводится как “после того, значит, в следствие того”. Идея состоит в том, что, поскольку высокий уровень смертности в Швеции последовал за ее отказом ввести такие же строгие локдауны как и в других странах, последнее должно было быть причиной первого.

Наш подход описывается другим латинским выражением, более подходящим к избыточной смертности от короны в Швеции: ceteris paribus, или “при прочих равных условиях”. Многие наблюдатели, особенно американцы, могут ошибаться, полагая, что все страны Северной Европы одинаковы — страны размером с Миннесоту с примерно одинаковым языком, культурой и социал-демократическими институтами.

Это не так. Швеция во многом отличается от Норвегии, Финляндии и Дании. Более того, пандемия носит особый характер, и особенности времени и места могут иметь огромное значение.

На пресс-конференции, состоявшейся на прошлой неделе, Андерс Тегнелл сказал, что массовое снижение количества новых случаев COVID-19 показывает, что шведская стратегия «легкого прикосновения» делает то, для чего она была разработана.

«Это действительно еще один признак того, что шведская стратегия работает», — сказал Тегнелл, ведущий эпидемиолог Швеции. «Можно быстро замедлить заражение мерами, которые мы принимаем в Швеции».

В отличие от большинства стран мира, Швеция избежала жесткого локдауна. Вместо этого была выбрана стратегия, направленная на поощрение физического дистанцирования посредством общественной информации, сотрудничества и индивидуальной ответственности. Рестораны, бары, общественные бассейны, библиотеки и большинство школ оставались открытыми с определенными ограничениями количества посетителей.

Решение Швеции отказаться от блокировок вызвало шквал критики. Ее подход был назван The New York Times «опасным прецедентом».

Команда из Ocean Explorer обнаружила минисубмарину около 20 метров длиной и 3.5 метра шириной. Как сообщается в пресс-релизе, подводная лодка не имеет видимых повреждений, все люки закрыты. На корпусе имеются кириллические надписи, потому можно предположить российское происхождение подводной лодки. Возраст субмарины и время пребывания на морском дне пока неизвестны. Команда, скорее всего, погибла внутри.

Напомню, что в октябре прошлого года представители шведских ВМС заявляли о наличии иностранной подводной лодки в территориальных водах Швеции.

Доктор околовсяческих наук и профессор рюхизма Обдолбай Хохотаев